Легенда о Юго-Западе АРХИВ ФОРУМА ТЕАТРА НА ЮГО-ЗАПАДЕ
(записи c 2001 по 2005 год)
 
 FAQFAQ   ПоискПоиск   ПользователиПользователи   ГруппыГруппы   РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Чайка

 
Начать новую тему   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    АРХИВ ФОРУМА ТЕАТРА НА ЮГО-ЗАПАДЕ -> Обсуждение спектаклей
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Алина
Супер Модератор


Зарегистрирован: 07.12.2004
Сообщения: 44
Откуда: Москва

СообщениеДобавлено: Вт Дек 14, 2004 13:44    Заголовок сообщения: Чайка Ответить с цитатой

Автор Тема: ЧАЙКА
Phoeby написано 23-12-2002 11:54

Что-то у этого спектакля до сих пор темы не было...

-------------------------------------------------------------
Lisa написано 23-12-2002 14:37

А может, о нем, как о покойниках, либо хорошо, либо ничего? Smile

-------------------------------------------------------------
Phoeby написано 23-12-2002 15:17

Lisa, Вы меня просто обескуражили таким сравнением. Может, все-таки о хорошем?

-------------------------------------------------------------
'Клио' написано 23-12-2002 22:29

Я еще вчера хотела написать, долго собирала мысли в кучку, они все равно расползаются... Итак, о хорошем (только сразу уточняю: ИМХО Wink)

Черная Чайка
Как верно заметил Жан в Театральном Клубе, у В.Беляковича на первый план иногда выходят второстепенные, казалось бы, персонажи. И получаются спектакли "Гамлет и Клавдий", "Ромео, Джульетта и Меркуцио". А главной героиней "Чайки" оказалась Маша. Вчера мне ни на секунду не хотелось отвлекаться от Илоны Барышевой, хотя порой жалко было, что я не могу, как заяц, косить глазами в разные стороны - на Машу и на Костю. (Вот недостаток новой сцены - на старой фокусного расстояния хватало, чтобы видеть действие целиком.) В этом спектакле замечательный ансамбль, все ровно и хорошо играют. И только Маша не играет - она живет. Ей одной холодно в сыром вечернем парке, ее единственную кусают комары... Роль разработана до самых мельчайших мелочей. Оказывается, Маша наизусть знает пьесу Треплева. Когда начинается спектакль, она беззвучно повторяет текст, пока Заречная отчаянно не сфальшивит. Тут Машу передернет, и она остановится с досадой. Но через некоторое время продолжит игру. Маша проживает все реакции Константина, как если бы он сам слышал "разбор" своей пьесы. А потом, в ответ на реплику Заречной "Не интересно!" убежденно ответит: "Когда Константин Гаврилыч читает - всегда интересно". И повторит - очевидно, с его голоса:
(как бы окликая) Люди... (уверенно ставя знак равенства) Львы (большая жирная точка) -
резко оборвав разговор. В режиссерской воле было сделать Заречную столь недвусмысленно фальшивой и бездарной, и получилось, что Треплев выбрал для своей пьесы не ту актрису... (Незаезженная тема для Театра - таланты и поклонники. WinkПосле "Школы любви" не припомню подобного разговора.) Диалог с Дорном, когда Маша впервые вслух говорит о своей любви - и нервный срыв от звуков собственного голоса. (Легче камень поднять, Чем имя твое повторить.) Разговор с Тригориным - Маша, кажется, единственная, кто видит этого человека таким, каков он есть - не больше, но и не меньше. И новая встреча: "Замужем?" - "Давно!" - "Счастливы... (не вопрос)" - "!" Взгляд в ответ - как удар кнута, можно услышать и кожей почувствовать. Выживет ли она? Н-не знаю. Ребеночка жалко...

Аркадина
Ее мелодия - попсовый вариант "Кармен". Как ее принимали в Харькове!.. Заметьте - не в Киеве; тем более, не в Петербурге и Москве. Но - актриса. Наполовину по Чехову, наполовину по Беляковичу она ведет свой разговор с сыном: объяснение Гертруды с Гамлетом. Начало - в шутку, для игры. Судорожно вздохнув, Треплев бросается в этот диалог, как в омут, и Аркадина пугается. Она слишком хорошо знает законы сцены, чтобы позволить Константину зайти непоправимо далеко. Игра закончится за миг до его фразы: "...И к моему прискорбью - мать моя". (Еще далеко до "скряги" и "киевского мещанина".)

Урок литературы
Литературоведы говорят, что драма чеховских героев в том, что никто никого не слышит. Герои этого спектакля не видят друг друга. Заречная завывает и принимает неестественные позы - Треплев смотрит на нее с нежностью, как будто перед ним фея со сверкающими крылышками. Тригорин вяло объясняет Нине, насколько он вял - а в ее глазах отблеск того сияния, которым она его мысленно наделила... Давно уже отмечено, что режиссуру В.Р. отличает графическая четкость рисунка. В этом спектакле он обнажает конструкцию пьесы и последовательно сводит персонажей один на один. У каждой пары, как в механических часах, будет повторяющаяся мизансцена - секундный взгляд глаза в глаза. Получается ясная и строгая кристаллическая решетка. Спектакль рекомендуется к просмотру накануне сочинения Smile

-------------------------------------------------------------
'Клио' написано 02-01-2003 00:25

Вот еще интересный отзыв о "Чайке", скопирован из Театрального Клуба.

Re: «Чайка» + 3, 4, 5 тезисы о Беляковиче от Жaн 01.01.03 23:37

У колдовского озера
На сцене, в разных концах её лежат три широкие большие шины от грузовых автомобилей, внутри них устроены клумбы. Небольшая «рощица» коричневых колонн, обтянутых морщинящейся кожей, да колдовское озеро, вертикально устроенное в правой нише сценической коробки и мерцающее зелёно-голубым. Это и есть усадьба Сорина. Шины-клумбы:
- намекают зрителю и предсказывают, что Чехов будет поставлен здесь не традиционно «по-чеховски», а современно и жёстко, и оставит в его душе такие же глубокие следы, как и эти тяжёлые протекторы в мягкой пластичной глине;
- создают атмосферу неуютного уюта усадьбы, неуютной жизни.
Здесь обитают участники этой истории. И каждый из них одинок и несчастен. Режиссёр чётко обозначает два любовных треугольника – Треплев-Заречная-Тригорин и Аркадина-Тригорин-Заречная, и, словно для симметрии, обвязывает Треплева и Аркадину шекспировским диалогом Гамлета и Гертруды, существенно расширив цитату, вставленную в пьесу Чеховым. Треплев, как и Гамлет, немного влюблён в свою мать, и, играя с ней шекспировский текст, он проецирует его на себя и на Аркадину, и сразу взаимоотношения матери и сына получают объём, историю, драматизм, сразу же взгляд Треплева наполняется ревностью и болью.

Белые одежды
Все герои одеты в белую одежду, причём у каждого она пошита в его индивидуальном стиле: у будущей актрисы Заречной – длинное концертное платье, у скромненького Медведенко – аккуратненькая гимнастёрочка, у работяги Шамраева – мятый картузик на макушке, рабочие штаны и курточка и т.п. Белые одежды персонажей, монологический способ подачи текста актёрами (см. параграф «Монологичность»), призрачный зеленовато-голубой свет – всё это приводит к тому, что временами видишь уже не персонажей, не писателей Тригорина и Треплёва, а их исповедующиеся, мятущиеся, одинокие души.

«Люди, львы, орлы и куропатки…»
Спектакль начнётся выходом Заречной, последовательные вспышки потолочных софитов высветят её, будущую Чайку, ещё только примеривающуюся летать. Во вступлении будет буквально пара фрагментов из «Людей, львов…». Сам же спектакль Треплева-Заречной – это некий эпицентр «Чайки» Беляковича, именно от этого дачного представления пойдут смысловые и энергетические токи, которые словно образуют каркас всего спектакля. Зеленовато-голубой цвет колдовского озера будет пронизывать по диагонали сценическую коробку, и в этом цвете будут танцевать Она и Он, Актриса и Автор. В самом начале представления кто-то из персонажей, кажется, это будет простушка Полина Андреевна, прыснет смехом, буквально как какая-нибудь приезжая тетёнька на спектакле Виктюка, увидев юношей с обнажёнными торсами и в юбках. Но потом зрелище всех заворожит, в музыку вплетётся вокал, а текст по-прежнему будет колдовать – « …. Общая мировая душа …», а потом запоют, как заколдованные, все герои, и я испытаю сильнейший шок – мне почудится, что поют зрители – неужели и их околдовало? Почему же не пою я? Нет, просто это так отражается в тесном помещении звук. Аркадина бестактно прервёт представление. «Люди, львы…» были неким моментом истины, объединившим все эти блуждающие одинокие души. Краткий миг колдовства искусства закончился, и все опять стали одиноки и несчастны.

«Я – чайка!»
Нина Заречная в первой части спектакля – это молодая девушка, мечтающая стать актрисой, такой - как Ирина Николаевна Аркадина. Она и ведёт себя как провинциальная актриса-любительница – играет в свои чувства, неталантливо форсируя их, и переигрывая и пережимая – да и где было научиться жизни и актёрскому мастерству этой девушке из глубинки? Искренность и жизненность в её интонациях появляются в момент принятия ею решения ехать в Москву с Тригориным. В этом эпизоде она выходит в чёрном платье, на плечах – белая воздушная косынка, изображавшая чуть ранее подстреленную чайку. Мечты и грёзы закончились. Путь выбран. Впереди – жизнь. Она – Чайка, которую от нечего делать кто-нибудь возьмёт и подстрелит. Чёрной опалённой чайкой она возвращается спустя два года в неуютный, начинающийся промозглым осенним дождём, четвёртый акт – все обитатели усадьбы, надев, шуршащие полиэтиленовые дождевики, словно пытаются защититься ими не только от непогоды, но и от жизни, но тщетно – плащи прозрачны. Жизнь словно выжгла и испепелила из Заречной притворство и актёрский наиыгрыш, оставив суть и понимание своего Пути – «неси свой крест и веруй!» Надо сказать, что спектакль весь пронизан музыкой и поставлен так, что воспринимаешь его как визуальное музыкальное произведение, театральную поэму. И когда в финале Заречная говорит: «Я – чайка!», и чуть в сторону разводит руки, а ей вторит Треплев «Я – чайка!», и также движет руками, ладонями к зрителям, то убедительность этих театральных поэтических образов не вызывает никаких сомнений – перед нами две Чайки, одна - Заречная, несущая свой крест, свою судьбу, а другая – Треплев, подстрелянная словами «Я люблю его даже сильнее, чем прежде». Одна чайка – раненая, обугленная, но летящая, другая – подбитая и падающая. Закончив диалог с Ниной, Треплев двинется всё по тому же зеленовато-голубому коридору из «Людей, львов…», коридору своей судьбы, навстречу небытию, падая, он схватится за озеро, и в этот момент, оно исчезнет, исчезнет всё – и колдовское озеро, и свет, и жизнь, наступит полная темнота.
Юго-Западная «Чайка» - это театральная поэма о Пути человека. «Я – чайка!» - может сказать о себе не только трагические герои спектакля, но и зритель, ведь он такой же путешественник по своей жизни, как и летящая птица в пространстве. И что ему делать – лететь (нести свой крест и веровать) или падать – он решает сам.

Монологичность (3-й тезис о Беляковиче)
Это одна из самых характерных и внешне очевидных черт спектаклей Беляковича. Он «расковычивает» диалоги, превращая их как бы в монологи героев. При этом герой монолога помещается, как правило, под софит, прикреплённый к потолку. Эффект: герой в эти мгновения помещается словно под театральный микроскоп или лупу, становясь объектом пристального внимания зрителя. Приём используется и в «Чайке», под «театральную лупу» помещаются все персонажи – Треплев, Аркадина, Дорн, Заречная, все без исключения. Безусловно, эта «лупа» является изобретением и ноу-хау Юго-Запада, ибо нигде нет театрального зала с таким низким потолком. Сам же метод превращения диалогов в монологи был изобретён актёрами Малого театра в эпоху 14-ти. Именно тогда актёры Малого, сами себе режиссируя, именно таким образом укрупняли свои роли. Возможно, В.Р. унаследовал этот приём из плодотворной эпохи 14-ти через своего учителя Б.Равенских, работавшего в Малом долгие годы, правда, уже в другие времена.

Диалог через зрителя (4-й тезис)
Ещё одна характерная особенность театра Беляковича. Герои ведут диалог, не видя лиц друг друга, они ведут его через зрителей, используя зрителей как театральное зеркало. При этом и энергия, которую актёры направляют друг в друга идёт не напрямую, а через зрителя. Юго-Западный зритель получает тем самым существенно больший объём театральный энергии. Приём этот был изобретён античным театром. Кто был хоть раз в античном театре, тот видел, что иначе читать диалоги в разомкнутом пространстве античного театра – невозможно. На ЮЗ эффект использования этого приёма усилен замкнутостью полуподвального пространства. Диалоги в «Чайке» тоже идут через зрителя. Именно таким образом выстроены ключевые диалоги Треплева и Заречной, в частности финальный диалог: она – у самого края сцены, перед зрителями, он – в глубине, и когда она произнесёт «Я люблю его…», его глаза в этот момент увидим только мы, зрители, видим то, что не видят и не знают герои на сцене, мы становимся обладателями тайного знания, видя, как изменились глаза Треплева, мы поймём, что спустя несколько минут он уже не будет жить.

Символизм (5-й тезис)
Театр Беляковича – это не бытовой театр, а театр символистский. Его спектакли насыщены символами, они состоят из символов – белые одежды персонажей, в сочетании с эффектами освещения, визуализируют внутренний мир героев, и уже перед зрителем не просто человек, а его одинокая душа, и кричит и корчится от боли она, незащищённая и неприкаянная. Символом, пронизывающим всю «Чайку» является и спектакль «Люди, львы…». «Чайка» поставлена на ЮЗ как символистская пьеса. Чайка является символом, развёрнутым символом. И очень показательно, что Треплев приносит не чучело птицы, а кусок белой воздушной материи, платок и разжимает руку, и Чайка медленно опускается на пол. Перед отъездом Тригорина, Заречная появляется в чёрном платье – решение принято, она выбрала свой путь а на плечи её накинута Чайка – всё тот же белый платок.

-------------------------------------------------------------
'Клио' написано 06-01-2003 23:08

Продолжение разговора в Театральном Клубе

Любовь? - он поглощен совсем не ею... от Клио 02.01.03 20:22

Или Отчего застрелился Константин
Любовный треугольник Треплев-Заречная-Тригорин, на мой взгляд, имеет одну существенную особенность: собственно любовь здесь одна. После первого периода ослепления Заречная любит Тригорина ради него самого, это искреннее чувство одного человека к другому человеку. Тригорину хотелось испытать нечто новое в своей жизни - роман с юной неискушенной девушкой - он его испытал. Обогатился на одну эмоцию, сюжет вот придумал, для небольшого рассказа. И всё. А для Треплева Нина - это не только (и не столько) любовь, это его Муза, хранительница Дара. "Странная пьеса" наверняка не единственное, что написал он не ДЛЯ неё, но ВО ИМЯ её. Потом вполне по Высоцкому: "Она ушла, исчезло вдохновенье..." В финале Тригорин говорит о Треплеве, что тот не нашел еще собственного голоса (сам-то он остался пейзажистом, и в этом преуспел). На самом деле наоборот, Треплев свой голос уже потерял. Немотствующий поэт. С каким отвращением Константин цитирует "позднего себя", подчеркивая интонацией вопиющую безвкусицу каждого следующего оборота. Так мог бы писать Шамраев, взбреди ему охота заняться литературой. Пускай Треплев утратил голос, но вкус-то ему не изменил. Страданий добавляет то, что именно эту пошлую банальность стали, наконец, печатать журналы, за нее платят деньги... Ему срочно нужна Заречная статуэткой на письменном столе, чтобы снова стать писателем. У него нет больше иллюзий относительно ее таланта, помните, как сухо он рассказывает о ее сценической судьбе. "Был ли талант?" - "Трудно было рассмотреть". И скорее из суеверной жалости: "Наверное, был..." В глубине души он как будто даже рад, что она вернулась в родные места после краха и останется - должна остаться - здесь. И вдруг - Елец. Отчаянный вопль-стон: "Зачем?!!" - и дальше тихо и безнадежно: "В Елец..." Уедет. А он никогда уже не сможет писать. Может быть, я не права, но мне показалось, что Задохин так сыграл. Его герой не видит реальную женщину, стоящую рядом. Он все время видит в ней что-то свое, до самого конца.


Re: Стая чаек и Театр Взгляда от Жaн 04.01.03 13:42

Стая чаек
Ваш взгляд на Машу как на Чайку я разделяю, но не как альтернативный (Маша – главная героиня, а два других персонажа, кричавших – «Я Чайка!» - нет, ибо – бесталанны), а как дополняющий и расширяющий толкование этой чеховской сущности – Чайка. Безусловно, Маша в спектакле Беляковича – Чайка, т.е. одинокий путник в пространстве жизни, несущий свой крест (свою Любовь), свой дар. Режиссёр сразу же выделяет её и костюмом – на ней платья чуть другое оттенка, серых тонов, и сверху чёрная накидка. Такая же безответно влюблённая Чайка – её мать, Полина Андреевна, сколько тепла, заботы, любви в её голосе, когда она обращается к Дорну.
Чайка-Театрал – это Шамраев, каким его играет Афанасьев. Как он вдохновенно рассказывает про комика Чадина и про баса Сильву! Удивительно, но в этой театрально-литературной семье рассказы о театре никому не интересны, Аркадина брезгливо прерывает его, а для него в этих рассказах - Театр, т.е. самое важное явление на свете. Он сразу же сникает, как сдутый шар. Меня удивило Ваша пренебрежительная фраза о текстах, которые писал бы Шамраев, если бы занялся литературой. Уверен, что он писал бы вдохновенные тексты о Театре, полные любви, вспоминая и виденных комиков, трагиков и басов, вроде тех, что пишет Клио в Форуме сайта www.teatr-uz.ru, вспоминая актёров, которых сегодня нет на Юго-Западе – Куликова, Мамонтова, Авилову и др.
Чайка-Одиночка – Дорн в исполнении Ванина. Эта Чайка поражена одиночество как раковой опухолью, и может чувствовать себя комфортно, лишь растворяясь в генуэзской толпе. Мировая душа для него – это некий символ не разделённого одиночество человечества.
Чайка-Трудяга – Медведенко. Наумов наделяет своего героя таким чернозёмным говорком, что сразу же понимаешь с какого дна, из какой грязи поднялся этот человек. Семья, ребёночек – это его крест, его одинокая ноша, которую жена его Маша не хочет и не может разделить с ним.
Чайка-Писатель – Тригорин. Чайка, несущая в себе свой крест, «болезнь писательства», превращающая в тексты всё, что видит вокруг, облака, деревенскую девушку, всю свою жизнь.
Чайка-Эгоистка – Аркадина. Ничего не замечает, что происходит с сыном, особенно им и не интересуясь. Чёрная накидка её во второй части спектакля – предчувствие той ноши (смерть сына), которую отныне ей предстоит нести.

Театр Взгляда
С Вашим рассуждением «Отчего застрелился Константин» я не согласен. Прежде всего, потому, что это суждение, а не впечатление от спектакля, в спектакле я этого не увидел. А видел я завораживающее действо «Люди, львы…», по треплевской пьесе, и им же поставленное. Автор действа – безусловный талант (для меня), чтобы ни говорили про него Тригорин и пр.
Видел я и удивительный Театр Взгляда Задохина. Треплев сидел в глубине сцены и смотрел на Нину, сидящую впереди него. Я был примерно в середине первого ряда и взгляд Треплева-Задохина был направлен прямо на меня, он обжигал меня. На словах Заречной о Ельце, он вздрогнул (поэту легко представить Музу где-то далеко от себя, а вот любимую женщину - больно), на словах Заречной «Я люблю его даже сильнее, чем прежде», его взгляд стал другим, это уже был взгляд человека, которому незачем жить. Это высочайший театр, в котором играют без слов и движений, одними глазами. Из недавних впечатлений могу сравнить этот шедевр Задохина с Эриком Гвоздицкого и матерью Раневской в «Дальше – тишина». Про эти спектакли и роли писали в Форуме. Владела Театром Взгляда и Ермолова, про её роль в спектакле «Уходящие», и про её Театр Взгляда в этой роли я писал в теме «Дмитрий Назаров».


Re: Re: Стая чаек и Театр Взгляда от Клио 04.01.03 21:50

По мелочам
«Белая» и «Черная» Чайки совсем не альтернативны друг другу, наоборот. Назвав Машу Черной Чайкой, я как раз имела в виду отражения, двойников, как Черный и Белый Лебедь. То, что режиссер добавил к ним третью Чайку, идеи отражений не отменяет. А вот «Стая чаек», на мой взгляд, уже отсылает к Ричарду Баху. Они ведь социализированы, все эти чайки. Их одиночество мнимое, оно — лишь одна из форм общественных связей. Кстати, и Нина поначалу тоже тяготеет к Стае, Чайкой она по мере действия становится. А Константин и Маша — одиночки, они с самого начала не принимают общества, и общество их агрессивно выталкивает.

Чернозём
Для меня Медведенко в исполнении Наумова неожиданно стал ключом к догадке о том, почему (возможно) Чехов, с его болезненным восприятием пошлости, назвал «Чайку» комедией. Именно благодаря этому «говору» я обратила внимание на то, что Аркадина блистает в Харькове, а деньги держит в Одессе. Первое театральное воспоминание Шамраева: «...В Полтаве на ярмарке она играла изумительно». Хоровое пение, заглушающее прекрасную, божественную мелодию (имхо, в усадьбах пели несколько иначе). Здесь почему-то вспомнилось: «Над озером скрипят уключины, И раздается женский визг». Вы правы, это чернозём, точнее — царство суржика. Вырваться из этой почвы к вершинам культуры — задача для сильных людей. Иначе все эти пуды любви неразделенной, помноженные на дачно-деревенское безделье, способны породить такую пошлость, от которой уже не плакать захочется, а криво так усмехнуться.
Кстати, в спектакле есть еще одно, прекрасно проведенное противопоставление: людей, которые занимаются делом, — людям, которые делом не занимаются. И Подкопаева, и Китаев замечательно НЕ АКТЕРСТВУЮТ, когда говорят о своей работе. Подкопаева вообще рисует свою героиню современной деловой и несентиментальной женщиной. После ссоры, почти драки с Сориным (сцена, переосмысленная и переписанная Беляковичем) Аркадина в ненаигранном ужасе смотрит на свои измятые руки — будут же синяки, а ей РАБОТАТЬ надо! И послушав Аркадину («Ему ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ!!!»), поневоле задумаешься — а не послать ли, в самом деле, неудавшегося литератора на службу, до тех пор, пока у него не начнет что-нибудь получаться. (То есть понятно, что нет, но ощущение некоторой неловкости возникает.)

Шамраев
Я смутилась и покраснела. Но все-таки скажу (благо форум — не литература, в лучшем случае — лит.самодеятельность). Вдохновение Шамраева заслуживало бы сочувствия, если б не его манеры. К тому же воспоминания его, по крайней мере, неуместны в присутствии Аркадиной. Она к ним оставалась снисходительно-равнодушна до тех пор, пока Шамраев не попытался связать ее имя с именами давно сошедших артистов. Вот тут она взвивается. И еще более резкая, даже истерическая реакция на слова Константина о «жалких бездарных пьесах». Возраст и вкус — два больных места, бестактно затронутые, — вызывают ее сильнейшее раздражение.
В самом деле, попробуйте в присутствии актера, пусть даже относительно успешного, похвалить его отсутствующего собрата, или писателя — в «чужом» литературном салоне Wink

P.S. Жан, если Вы не против, я бы копировала на Ю-З форум разговор о «Чайке», как это было сделано (по просьбе читателей Smile) с темой о «Ромео и Джульетте». Почему-то за три года этот замечательный спектакль там обсуждения не вызвал, а до Театрального Клуба далеко не все добираются.


Re: Поэма одиночества от Жaн 06.01.03 11:50

Чайки
Определение «стая» из своего тезиса я снимаю, так как никакого «ричард_баховского» или социологического смысла в это слово я не вкладывал и не предполагал, что так оно будет прочитано. Я просто хотел сказать, что в этом спектакле Чайками (одинокими путниками) являются все без исключения персонажи. Кстати, про одну Чайку я забыл: старая больная Чайка – Сорин, несущая свой крест (старость и болезнь). Долженков в этой роли приглушает свой обычный актёрский пафос, и играет усталого, почти сломленного болезнью человека, белый цвет его одежд, в сочетании с седой шевелюрой и бородой смотрится седым, получается Седая Чайка.
Само понятие «Чайка» неотделимо от слова «Одинокая». Эта чеховско-юго-западная сущность включает в себя свойство атрибут «Одиночество». Так я это увидел в спектакле. Увидел в тот момент, когда «белые» души героев независимо от них самих вдруг откликнулись на «Поэму одиночества (Люди, львы …)» Треплева. Одиночество героев чеховских пьес – это одиночество экзистенциальное, а потому никак не мнимое, да - социально и материально все эти люди весьма благополучны, но от одиночества перед грядущей тьмой небытия никакие «общественные связи» никого не спасают. Чехов одним из первых (одновременно со скандинавами Гамсуном и Стриндбергом) в 20 веке услышал эту тему. С помощью двух своих технологических приёмов - монологичность и символизм (см. тезисы о Беляковиче) – режиссёр абсолютно адекватно отобразил, визуализировал экзистенциальное одиночество чеховских героев, представив их всех Чайками. Кстати, эта же тема тотального одиночества была главной и в юго-западных «Трёх сёстрах», в этих одиноких голосах одиноких людей. Из всей чеховской трилогии Беляковича мне больше всего нравится «Вишнёвый сад», которым он закрывал старое помещение театра на проспекте Вернадского 125, переезжая в новое здание, построенное префектом Юго-Западного округа. Покидая навсегда свой Вишнёвый сад, герои спектакля (или это были сами актёры?) заколачивали досками подвал, где прошла целая жизнь. «Прощай, старая жизнь! Здравствуй, новая жизнь!».

Чайка-Театрал
То, что Вы пишите о нарушении Шамраевым некоторых условностей поведения – понятно и очевидно. Но – Афанасьев играет своего театрала столь заразительно, столько любви к театру в его воспоминаниях, что я ему эту маленькую бестактность прощал, даже не замечал (в отличие от Ирины Николаевны). Что касается Вашего рассуждения о самодеятельности и профессионализме, то не понял – каков критерий отнесения продукта труда к той или иной категории? Получение денег за результат труда? Тогда следует, что только проститутки мастерски умеют заниматься любовью, и никто другой. Мой критерий таков – если в тексте (спектакле, произведении) адекватно создан (представлен) Мир (человек, явление, спектакль, …) – значит это профессионально. Всё остальное – самодеятельность. Нынешнее состояние театральной критики обсуждалось в Форуме, описан даже был шаблон типовой критической статьи. Как правило, в статьях этих (см. www.smotr.ru) нет самого главного – нет спектакля, нет театрального явления, потому они – непрофессиональны, хотя бывают и исключения.

Форумы teatr.ru и teatr-uz.ru
Конечно, я не против копирования. Если Вы помните, я тоже копировал Ваш отзыв о «На дне» с Петренко, только в обратном направлении. Я пишу о ЮЗ в форум ТК потому, что мне кажется очень важным вписывание этого театра в общетеатральный контекст, из которого ЮЗ часто выпадает, превращаясь (в восприятии театральной публики) в театр на обочине. Кстати, покинутость ЮЗ критикой и театроведением – вот Вам ещё одно доказательство непрофессионализма нынешней театральной критики.

-------------------------------------------------------------
Lada* написано 21-01-2003 14:24

Прочитав интересную дискуссию в ТК, помещенную здесь КЛИО, хочу внести свою лепту в создание версий режиссерского замысла «Чайки». И приведу сразу несколько увиденных вариантов.
Сначала о трактовке, на которую навело режиссерское решение после первого просмотра. «Чайка» мне увиделась как спектакль о судьбе художника, причем противопоставлении разных путей, лежащих перед творцом. Эту идею должны были иллюстрировать два аккорда – мужскую линию Треплев и Тригорин, женскую линию Маша и Нина Заречная. Итак – два художника, два писателя, застывшие в немом противостоянии как Гамлет и Лаэрт… На первый взгляд, достаточно банальные фигуры. Один из них – никому не известный аутсайдер, но Мастер от Бога. Он творит как дышит, творит как живет – своей любовью, ненавистью, страстями, Дьяволом и Богом, которые в его душе – один против всего мира. Второй – именитый конформист, компенсирующий недостаток таланта упорным трудом, превращающим его жизнь в манию, погоню за недосягаемым совершенством. Они сталкиваются, враждуют, потом прорастают друг в друге и сближаются. Один из зрителей высказал версию о том, что спектакль должен был окончиться примирением. (Монолог Треплева, в котором он хвалит Тригорина и возмущается собственным творчеством). Но мне кажется, что в пьесе нет примирения. Их сближает Нина – темой расплаты, достижения высоты за порогом страдания. Оба платят по-своему. Треплев остается верным себе – и гибнет – таков его путь, путь обреченного на гибель гения. Тригорин же остается с толпой, поглотившей гения, и убивает в себе художника. (Он говорит о том, что в рассказах Треплева «ничего определенного» с завистью.) На его руках тоже кровь Треплева. И бесстрастный приговор Дорна в финале адресован прежде всего ему. Потому что он все же не такой как все, ему было ДАНО…
О "женской" линии гипотетически судить трудно. Можно предположить,что Нина должна была олицетворять путь героини, которая рискнула принять вызов судьбы, взвалить на себя ее груз, и едва не сломала хребет под его тяжестью, но все-таки выстояла. А Маша - сломалась от того что не решилась, не реализовала себя.
Еще раз подчеркну - на такую трактовку спектакля меня навело именно режиссерское решение. К сожалению, первый спектакль, который я увидела – 2.10.1999 года таким не получился. Прежде всего из-за Тригорина. Несмотря на все акценты, расставленные режиссером, персонаж, на мой взгляд, получился совершенно неравнозначным Треплеву А.Задохина. Честно говоря, оба исполнителя были неравнозначны вышеизложенному замыслу, однако И. Китаев нарушил равновесие, которое должно было существовать между двумя главными героями. Тригорин И.Китаева был банальным фигурантом бомонда, фигурой явно проходной и ничем не примечательной. К тому же актеру не удался важнейший по смыслу диалог с Ниной Заречной, где он просто ограничился митинговыми декларациями, что сразу "смазало" впечатление от роли. Поэтому мое ощущение от спектакля в записи «по свежим следам» – «Задохин, Задохин и еще раз Задохин. Он на голову выше всех…». Спектакль для меня стал рождением нового трагика Юго-Запада. Не знаю, правомерно ли ставить его имя в такой ряд как Раневская и Ермолова, как делает это Жан в реплике «Театр взгляда» (слишком разные эпохи и стили). Но один ряд с такими актерами как В.Авилов, С.Белякович, А.Ванин я бы его смело поставила. А от них не побоялась бы провести линию - к другим великим русским трагикам – П.Луспекаеву, В.Дворжецкому, О.Далю, В.Высоцкому. Актер трагического дарования в России всегда есть нечто большее, чем явление искусства, он всегда стоит на грани борьбы добра и зла… Не даром эти люди были властителями дум целого поколения. Кстати, одновременно с постановкой «Чайки» А.Задохин блестяще играл Иешуа «Мастере и Маргарите», и эта его работа только выиграла после исполнения главной роли в "Чайке".
Но при этом, то, как режиссер выстроил рисунок роли Треплева на первом спектакле, мне совершенно не понравилось. У меня хранится копия обсуждения дипломного спектакля В.Р. «Мольер» из архива ГИТИСА, так вот там комиссия была недовольна «финалом раньше финала», чересчур бурным накалом трагических страстей. Здесь та же картина. Роль Треплева построена по типу авиловских трагических ролей. Тихие проникновенные монологи сменяются резкими, на крике, до срыва голоса кульминациями («Да кто он такой этот Бог!») или бурными массовыми сценами («Вы все враги мне, все»). Почти все сцены с Ниной, кроме первой – были сделаны на предельном крике. К тому же все эти кульминации сопровождались рубленными авиловскими жестами. Все это шло с надрывом, чувствовалось, что актер изо всех сил стремился довести себя до такого состояния, когда не кричать невозможно, но это дается ему тяжело. Возможно, таким образом режиссер стремился подчеркнуть контраст между приторно-фальшивым-манерным обществом и героем, который весь обнаженный нерв, открытая рана. Но в результате получились шекспировские страсти, у Чехова неуместные.
Однако вскоре роль выровнялась. Актер сделал акцент на собственных изобразительных средствах. У многих, видевших спектакль, самая запомнившаяся сцена – диалог Треплева с матерью, когда он просит переменить повязку, смущенная улыбка на замечание Полины Андреевны – «И красивый стал», – ну и, конечно, великолепный пластический этюд с финалом – однажды меня затянуло в этот водоворот смерти, мне было почти также страшно, как много лет назад под копытами носорогов на «Носорогах». В итоге актеру, на мой взгляд, удалось создать образ «звезды, что сорвалась и падает», «луча света», существа, приговоренного к пожизненной любви». Для меня нет вопроса, обсуждаемого Жаном и Клио – утратил ли свой талант Треплев в финале пьесы. Конечно, не утратил. Просто для него творчество не есть что-то отдельное от жизни и смерти, он продолжает сочинять и играть свою пьесу, по ходу действия умирая от любви.То есть любовь он все-таки играл именно человеческую, а не к "музе". И бездарность его рассказов объясняется "бессильем нравственного тупика" - тем, что он не может ее спасти.
В итоге по смыслу вместо полифонии, конфликта разных точек зрения получилось нечно противоположное - что-то моноценричное. Суть первых послепремьерных спектаклей можно свести к ощущению трагического одиночества художника, которому враждебно все и вся, те кто его ненавидит и те, кто его любит. Они все убивают его в силу своей природы. Ибо художник – не из этого мира, не из этого теста, он кажется странным, безумным, смешным и истеричным, он обречен отдать свою жизнь попирающей его толпе, но он единственно прав, велик и могуч. Утрированно, но где-то так.
Третья версия спектакля у меня вырисовалась уже к январю 2000 года. В центре ее была Маша Илоны Барышевой. По поводу великолепной игры Илоны мне нечего добавить к блестящему очерку Клио. Только одно – вопрос выживет ли она? – действительно возникает сейчас. Героиня Илоны стала более хрупкой, ранимой. А в 23 сезоне (2000 года) не было ни малейшего сомнения в том, что она не убъет себя, хотя грозится. Я так и увидела спектакль – через историю становления Маши. Помимо любви, искусства, в ней играет роль своеобразное ученичество у Дорна. Эти персонажи связаны – дуэт Маши и Дорна получился далеко не сразу.
По этому поводу небольшое отступление.Мне кажется, истинную чеховствую интонацию (для меня почти идеальным камертоном здесь является «Неоконченная пьеса для механического пианино») в спектакле удалось выдержать двум персонажам – Дорну в исполнении Ванина и велоколепной Полине Анреевне в исполнении Сушиной. Трагедия Дорна в его всезнании и бессилии – возможно, он сам когда-то был таким как Треплев, и поэтому так болезненно реагирует на заявления о его благополучии – «вы-то человек сытый». А он вовсе не хотел быть сытым. Он смотрит на Константина и думает что-то вроде «Я тобой переиграю молодость мою». С Константином у него не получилось, а вот с Машей – может быть. Во всяком случае они одновременно усмехаются на шпильки Аркадиной в адрес Нины, на откровения Медведенко и Сорина, а потом переглядываются – она учится у него видеть жизнь в подлинном свете.
Но Маша не будет такой как Дорн, не ей суждено в бессилии препарировать жизнь и констатировать смерть. Потому что это она – Чайка. И вся эта круговерть с деградацией Тригорина, несостоявшимся взлетом и гибелью Треплева, – театр для нее, все задумано для того, чтобы Маша прошла по девяти кругам ада, очнулась ото сна и сформировалась духовно. Нет, она не убьет себя, она пройдет свой путь. Кто она – Ермолова, Мать Мария, Анна Ахматова, женщина Серебянного века? И именно в ней – оправдание их жизней, их судеб.
Вариант октября 2002 года неприятно поразил новыми костюмами. Увы, для меня зрительный ряд всегда очень важен. Ранее современный костюм - кожаные брюки, майка, в последнем действии - плащ - был только на Треплеве. Остальные были в котюмах, более или менее стилизованных под эпоху. Теперь все иначе. Во-первых, я совершенно не понимаю, почему они все опять в униформе. К тому же мятая мешковина, фактура которой не «держит» линию кроя, уместна на Медведенко (помятый костюм героя свидетельствует о его помятой жизни), но не на других. Треплев в кальсонах вполне уместен, но не в рамках данного спектакля – слишком всерьез сделана роль. Шамраев вместо хозяина жизни выглядит "сиротой казанской". «Помятый» Дорн в мешковине – вообще нонсенс, этот герой должен «держать спину» при любой погоде.
От вынужденной замены Аркадиной–Н.Сивилькаевой на И.Подкопаеву, мне кажется, спектакль не выиграл. Героиня Подкопаевой слишком похожа на ее же персонаж в «Самоубийце» Эрдмана, она скорее разбитная нэпманша, а если и актриса, то из разряда «грузчики рыдали». За героиней Сивилькаевой, при всей ее манерности и премьерстве, все же чувствовался век и эпоха. К тому же излишняя прагматичность и озлобленность Аркадиной сделала более резкой сцену объяснения матери и сына. Раньше в ней было больше лиризма, душевности. А уж в диалоге с Тригориным в героине И.Подкопаевой столько агрессии, что совершенно непонятно, почему писатель не сбежал – то ли она его напугала до смерти, то ли загипнотизировала своей могучей витальной энергией. Зато игра И.Китаева мне понравилась – он сыграл человека, который только под конец жизни понял, какое это счастье – просто удить рыбу и не гнаться за убегающей славой. Понял, когда изломал судьбы других людей.
Вот я перечитываю эти строки и понимаю,что вместо внятной концепции современной "Чайки" у меня получается невнятный скрип. Так о чем же сегодняшний спектакль? Я бы сказала - о жизни и быте усадьбы. О любви,нелюбви, психологии. В целом спектакль стал более сдержанным, более чеховским. Неизменна только игра Нины – К.Дымонт, фатально не способной достичь сколько-нибудь слаженного дуэта с партнером в финале. Но не будем о грустном.
Вот такие вот для меня были «Чайки».
L.

-------------------------------------------------------------
Lady Enigma написано 24-02-2003 15:44

Спасибо, что открыли для меня "Чайку"! Очень интересная пьеса, даже неожиданно интересная. И ведь очень серьёзная: о столновении мечты и реальности.
Очень интересно, как Чайка из белой превращается в конце в чёрную. Впрочем, в отличие от Треплёва жизнь её не сломила: она нашла себя, нашла своё призвание, своё место в жизни. Даже если оно оказалось совсем не таким, каким она его видела.

-------------------------------------------------------------
Skiv
unregistered написано 24-11-2003 18:15

Несколько слов о том, что мне лучше всего запомнилось в актерских работах 22-ого ноября (именно они мне наиболее интересны
в любом спектакле - "профессиональная болезнь" синхронного переводчика) - и о чем при этом не писали или писали мало.

ВО-ПЕРВЫХ, мне (что меня самого удивила) очень понравилась Аркадина И. Подкопаевой, которая, по-моему, гораздо ближе подошла к чеховскому тексту, чем Н. Сивилькаева.

Попробую объяснить...

Где происходит действие? В провинции, значит, Аркадина - провинциальная актриса;
понятно, что в провинции ("на безрыбье") великой могут посчитать и заурядную актрису.

Что больше всего любит Аркадина? Когда ее хвалят (а меньше всего - когда
хвалят других).

Но великому (или даже просто "талантливому") человеку не нужны постоянные похвалы, он и сам знает, чем хорош (и чем лучше других), и про других он поговорить может; следовательно, Аркадина актриса
скорее бездарная, именно таким нужнее всего ежеминутное признание своего величия, о других же она говорить не желает, зная, что они лучше нее.

Именно образ такой женщины и рисует Подкопаева - бездарной, вульгарной актрисы сильно "ниже среднего", которая постоянно играет "в жизни", мзображает эмоции, которых у нее не осталось, причем изображает плохо и
неубедительно (убедительна разве что властность - но здесь Аркадина как раз
не играет, она действиельно властна), реакции, которые кажутся ей наиболее разумными - и которые почти всегда получаются фальшивыми.

ВО-ВТОРЫХ, удивил меня введенный на роль Тригорина Александр Наумов,
"раскрасивший" первое действие неожиданно живыми чувствами...

Блистательна уже гримаса, появляющаяся на лице Тригорина, когда его представляют как "известного писателя" - так, без единого слова, показать, как надоела уже слава, может не каждый; еще интереснее то, как читает актер монолог, в котором Тригорин объясняет Заречной, как видит свое место в мире - за каждым словом видна боль живого человека, который с трудом пробивался
в писатели, будучи уверенным в будущем успехе и никак не добиваясь его (до сих пор Тригорину больно об этом вспоминать), который, наконец-то добившись славы, неожиданно для себя осознал, что мало умеет,
то, что он умеет, малоинтересно публике, она хочет большего, а ему мучительно больно создавать это "большее" (да и то, что поначалу давалось легче всего, описание пейзажа, со временем стало невыносимо
трудной обязанностью), но при этом жить без писательства он не может, это для него сродни наркотику, с которого "слезть" уже невозможно (показательно, как Тригорин рассказывает "сюжет для небольшого рассказа" - быстро прокрикивает, словно бы стремясь побыстрее освободиться от застрявшей
занозы).

При этом писатель очень хорошо понимает свое место в мире, его не убедишь в том,
что он велик, на все у него готов презрительный ответ, ему словно бы
приятно доказывать другим, что он - посредственность, рассматривать
его как "великого" нельзя, когда рядом есть подлинные титаны.

Не менее живы чувства Тригорина, когда он отходит от писательства, чтобы заняться чем-то приятным - поудить ли рыбу, поиграть ли в лото - ему это действительно нравится, это видно по лицу и слышно по разговору...

Но, к сожалению, в образе есть еще одна составляющая, которая мне понравилась меньше (впрочем, это субъективно, подчеркну еще раз - моему соседу, уже привыкшему, по его словам, к манерам актера, смотреть и на это
было приятно) - я говорю об отношениях с Аркадиной в разговоре начала второго
действия; здесь Наумов чересчур импульсивен, громок, даже криклив, часто эмоции гротескно
преувеличены, и Тригорин скорее похож на часто играемого актером "братка", чем на какого-никакого, но писателя... Меж тем, вспоминая образ из первого действия, уверен -если чуть-чуть "снизить градус", если Тригорин будет волноваться, но не кричать, двигаться резко, но не бегать по сцене, игра во втором действии будет столь же хороша,
как в первом, ведь писатель станет живым человеком и в отношениях с Аркадиной, не только тогда, когда размышляет о том, как будет жить, если бы не было у него такой профессии, станет ясно видно то,
что пока заглушает крик, то, что Тригорин понимает, с кем сошелся из-за своей слабохарактерности, понимает, что с такой-то
женщиной даже у него мало общего, а теперь хочет и не может вырваться, пытается до Аркадиной достучаться - и никак не может; и лучше всего запоминающимся в действии местом не будет тот монолог, когда Тригорин рассказывает Треплеву об успехах того с неподражаемой интонацией (пожалуй, издеваясь над конкурентом).

В-ТРЕТЬИХ, поразило, КАК теперь играет Заречную Карина Дымонт - здесь об
этом уже писали, не писали разве что о поразительной скороговорке в финале, когда, несмотря на бешеный ритм, за каждым словом слышны живые эмоции, но еще большие слышатся в рефрене "Я - Чайка!" (это именно
та "вера", которую нашла Нина, которая, как она надеется, поддержит ее в жизни); да еще, кажется, не писали о поразительном преображении в самом начале пьесы, когда из девушки, больше всего похожей на маленькую
Аркадину, Заречная, начав играть пьесу Треплева, поначалу превращается в пугливого маленького зверька, затем же начинает обретать силу и властность, которые крепнут в вынужденному финалу монолога.

В целом же могу сказать, что, по-моему, раньше актриса "брала за душу"
прежде всего живыми эмоциями, теперь же к ним добавилась то, что обычно называют "школой"...

В-ЧЕТВЕРТЫХ, необычно сыграл Медведенко Игорь Коровин - в его трактовке это поначалу не учитель, скорее веселый и прыгучий "вечный студент", который жалуется на жизнь только потому, что так заведено в его семье, на самом же деле, похоже, уверен, что легко справится со всеми проблемами; тем резче перемена ближе к финалу, когда Медведенко понял, на что жаловался в начале, и сразу погрустнел (новый смысл поэтому обретает реплика Маши "Скучный ты стал!" - раньше был бы уверен, что со всем легко справишься, а теперь ты не такой).

...Из не самых, по-моему, удачных вводов - ввод Виктора Борисова на роль Сорина; нет, образ он создает, несмотря на то, что говорит чересчур быстро, "пробегая" важные фрагменты - образ ничтожного человека,
который не умеет толком ни жить, ни работать, которому интересно только пИть да, может быть, пЕть, а из остальных чувств в нем осталась лишь любовь к Треплеву, о котором он, если судить по сцене, в которой
он молит сестру "Дай ему денег!", заботится больше, чем о себе.

Вот только, несмотря на всю убедительность образа, не так Борисов "ложится" на эту роль, как предыдущий исполнитель...!

------------------
Скив Поттер

-------------------------------------------------------------
Lanolina написано 03-05-2004 01:15

Мне очень понравился спектакль "Чайка". А уж я ее в разных театрах смотрела... даже не скажу сколько раз. Но у меня так долго не работал интернет, что я успела поделиться с членами форума своими восторгами. Так что... "Из личной переписки".

"Очень понравилась Барышева. Именно ее вспоминаю первой. Она свою Машу обживала до каждой секундочки. Я за ней с интересом следила. Вот не ее сейчас кусок, она - статистка на сцене, а у нее такая боль и тоска в глазах, брови - домиком приподнялись, вот она поморщилась, вот усмешка... горькая-горькая, с такой усмешкой жить... хоть не живи вовсе. И понимает она все про себя: что ее любовь - крепче приворотной, безнадежнее - безнадежной, но храбрится, борется сама с собой... Бой с тенью. А как она, стоя у колонны, играла с тканью, собирая и разравнивая складочки. Игра рук, пальцев: ослепительно белые тонкие пальцы на черном... И это крошечная черточка. Первое, что вспомнилось. А у нее таких "обживалочек" роли - много. И я на нее то и дело косилась. Сплошное удовольствие.
Наумов - Тригорин - очень хорош. Не красуется, не любуется собой. Все про себя знает и понимает. Обречен на писание, как Маша на любовь. Понятно, что Аркадина для него - оптимальный вариант. Она его не сильно отвлекает от работы. Заречная - слишком сильный раздражитель (звучит как-то не по человечески, но точно). Она переворачивает жизнь, требует от Тригорина всего Тригорина целиком, со всеми потрохами. SmileИ это восхитительно... первое время... А потом... хочется «устаканиться», засесть за стол, и что бы ничто душу не переворачивало...
Аркадина - великолепна. Такая женщина, такая актрисища. Главное достоинство: она много (по В.Р.) должна наигрывать "по - жизни". А не смотрится наигрышем.
Заречная - в самом начале… Я не сразу сообразила, что ее монолог: "Я гнала лошадей, гнала...", произносится Ниной, представляющей себя великой актрисой. Т.е. Нина считает, что именно так должны в жизни разговаривать и вести себя известные актрисы. На мой вкус сильно пережато, даже с учетом того, что Нина заведомо переигрывает, должна переигрывать. Смесь Трактирщицы, Гермии итд Зато потом... Пошли: "Люди, львы, орлы и куропатки...", и не было традиционной инфернальности, стандартных "уходящих" интонаций, с которыми обычно это произносится . Она ухитрилась быть абсолютно естественной, правдивой и "сильночувствующей" в достаточно тяжелом монологе. Монологе – пародии. Вот как можно вызвать ощущение «мурашек по коже» в монологе – пародии, не знаю… Но можно. И дальше... она отлично сыграла. Не пережимая, не передергивая. Я прониклась.
Сорин - Борисов был замечателен. Добрый-добрый, несчастный-несчастный, умилительный. Так и хотелось по голове погладить. Так его жалко. И за судьбу "наперекосяк" прожитую, и за то, что впереди - ничего, и за то, что никто его не жалеет... Последнее дело, когда человека некому пожалеть. Не обидно. Не унизительно. А пожалеть - разделить - облегчить - надежду внушить...
А Шамраев... сильно мне напомнил Сатина.
Дорн... Дорн мне понравился. Человек умный, тонкий, который любит и (главное) умеет вызывать в женщинах любовь. Беда в том, что ему их любовь вовсе не нужна. Она его напрягает, утомляет. Если бы можно было каждый раз останавливаться на стадии легкого пьянящего флирта, то-то было бы славно! И бодрит, и интригует, и эстетитеческое чувство не страдает, и хлопот никаких.
Кстати, мне и Медведенко понравился. Обычно Медведенко глуп и только глуп. А здесь в нем чувствуется нечто более глубокое. Скорее... перед нами драма потери контактов, точнее, драма отсутствия способности высказать, выразить то, что есть в душе. В душе могут быть миры, а начинает говорить и... словно в голове две извилины и те... параллельные. И от этого, и от огромной жертвенной любви к Маше, столь же фатальной, столь же неодолимой, как у нее к Треплеву, в нем такая печаль, и неловкость, и какая-то почти щемящая нотка, когда безумно хочется пожалеть, посочувствовать. И это при его-то стати... Гм… Забавно… Написалось о нем, как писалось о Сергее Романовиче. Есть у них что-то общее… по-духу… "

-------------------------------------------------------------
'Андрей Ильин' написано 04-05-2004 12:23

Lanolina, в Вашем подробном отзыве мне не хватило двух фамилий. Аркадиной, должно быть, была Подкопаева, а кто играл Медведенко? Коровин?

Спектакль смотрел давно, состав был наполовину другой, и костюмы другие. Представил нынешний состав — что ж, оно к лучшему, похоже... Только Медведенко не могу представить — очень уж удачный был Наумов в этой роли.

-------------------------------------------------------------
Lanolina написано 05-05-2004 10:58

Андрей, вы правы. Подкопаева - Аркадина. Медведенко - Коровин. Мне очень жаль, что я не видела Наумова в роли Медведенко. Хотя... какое-то представление (со слов Клио) имею. Но как же хорош Тригорин! Вот он слушает панегирик Нины. И ему и приятно (чуть-чуть, от ее юной горячности), и досадно, и неловко и... он явно запоминает ситуацию... до мельчайших подробностей... Знаете, когда автоматически идет внутреннее проговаривание... как сказала, как блеснули глаза, как отреагировал, что почувствовал при этих словах, при тех... Вообще, Тригорин при всех ситуациях, даже когда он "оживает, желает, пылает", остается наблюдателем. В нем ни на секунду не исчезает "писатель, наблюдающий за жизнью". И становится понятно, почему Тригорину "люди не даются". Он от них внутренне отстранен, он их... не любит (?)... А если людей не любить, то как их можно сделать живыми... Пейзажист...
Медведенко... Как обычно? Глуп, прямолинеен, хотя и добр... Бедная Маша! Что в прорубь, что за Медведенко! О чем с ним говорить? С ним и МОЛЧАТЬ нельзя.
А вот с таким Медведенко... можно помолчать... замечательно... У него слов не хватает, а вот глаза - говорят, руки - говорят, тело - говорит. Ну, есть же люди, которым речь не дается. Их нужно приручать, им нужно помогать заговорить... Но... для этого их нужно полюбить. Или хотя бы иметь добрую волю... полюбить. Хотя бы интерес к ним испытать. А Маше не до Медведенко. У нее свет клином сошелся на Треплеве. И сразу становится интереснее и глубже. Два человека, два мира, которые идут параллельными курсами. И оттого, что они физически соприкасаются, ничто не меняется.
Кстати... В Чайке почти все герои одновременно и жертвы, и палачи. Нина - жертва (Тригорин), палач - Треплев. Итд. А вот Медведенко - жертва, двойная жертва. И то, что он "казнь Египетская" для Маши, так это ее свободный выбор. Не его. Ей захотелось себе такую "подлость" устроить.
Чудно... Никогда я (во всех постановках) не испытывала такого щемящего чувства от Медведенко.

-------------------------------------------------------------
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail Посетить сайт автора
OlgaK



Зарегистрирован: 11.12.2004
Сообщения: 8
Откуда: Москва

СообщениеДобавлено: Пн Дек 20, 2004 1:19    Заголовок сообщения: "Чайка" – комедия?! Ответить с цитатой

У А.П. Чехова "Чайка" – комедия.
Загадка? Пьеса, где страдают и стреляются – комедия?
Мне кажется, в немногих постановках "Чайки" удается воплотить замысел Чехова.
А ведь если задуматься... да, это – комедия.
Но очень "тонкая" комедия.
Спектакль изменился. Я раньше меньше чувствовала эту комедийность. Мне кажется, сейчас она стала заметна.
В первой сцене Нины с Треплевым – Нина на "клумбе" – гротесковая, с резкими движениями, – у меня сначала вызвала резкое
неприятие. А сзади вдруг засмеялись. "Э..." – подумала я – а и вправду... тут надо смеяться, это смешно, возбужденная предстоящим
спектаклем, болизостью Треплева, встречей со знаменитостью девочка - это забавно. А если сыграть несколько гротесково -
смешно.
Потом сцена с чтением Мопассана.
Нина смотрит на Аркадину не просто с восхищением, с обожанием.
Тут тоже горотеск. Карина доводит это восхищение до предела, до чрезмерности. У нее уже выражение полного блаженства, она
уже готова прыгать от счастья. Она хлопает невпопад.
Да, это комедия.
Думаю, тут не "перебор", как может показаться, а настоящее понимание автора.
Конечно, девочку жаль.
Но и смешно, и забавно. Потеряла голову... Выглядит просто до смешного наивной и экзальтированной.
Для Чехова с его бездонной чуткостью и интеллигентностью это – смешно.
А разве не смешны и остальные персонажи?
Да, все кричат, плачут, что несчастны.
Но, мне кажется, автор предлагает улыбнуться тому, что вот Тригорин говорит, что несчастен - а Нина тут же "ставит его на
пьедестал", говорит о его славе, удовольствии от творчества... Разве это не благо? Для Тригорина - нет, для Нины - да...
Маша говорит, что несчастна. Но Медведенко тут же по-своему доказывает, что это не так...
Дорн, Сорин, Полина несчастны.... да, это так. А с другой стороны у каждого из них есть свое счастье - у Полины - Дорн, это же
"отдушина"...
А чем бы была Маша без этой любви к Треплеву? Любовь - это несчастье для нее, но и большая радость, смысл жизни.
Забавен Тригорин, страдающий оттого, что "должен писать". Думаю, А.Наумов в своем монологе тоже слегка утрирует, играет
немного гротесково. (очень мне понравилось, как играет!) Уж слишком он весь в своей работе, это уже смешно...
А разве не смешна Аркадина? "Сыграю любую цыпочку..." А когда она уговаривает Тригорина уехать - и неприятно, и смешно все это
наблюдать. Лесть, уловки, "игра" самовлюбленной дамы...
Вот это - тонкий юмор Чехова - люди, вы считаете себя несчастными - посмотрите на себя с другой стороны!
Треплев стал писателем. Но снова не обрел счастья. И не смог жить дальше.
Тут уж не посмеешься.
Тем более, Треплев, сыгранный А.Задохиным - его безумно жаль.
Но тут, думаю, юмор всей нашей жизни - над слабым смеются... Черный юмор - выбирай - быть несчастным, или не быть вообще, или
найти себе новое счастье?
Вряд ли - вот у Маши не вышло. "Вот выйду замуж...вот переведут мужа... - вырву любовь из сердца".
Нет, это не выйдет. Это уж действительно смешно - так думать.
Кажется, Маша и сама это понимает - недаром Илона Барышева все время смеется.
Но если посмотреть на все это со стороны - разве это не забавно?
Станем выше, будем жить светло, независимо, с чувствами, красивыми, как цветы... – посмеемся над суетой.
Отбросим наши заблуждения, как чайка - перья, как газовый шарф Нины, как дождевики, которые ненужными оболочками валяются
на сцене...
Вот, думаю, о чем спектакль.
Помнится, пару лет назад Нина в конце выходила серьезной, взрослой.
И сейчас она серьезна, она нервничает, дрожит.
Но она снова гротескна.
Она выглядит даже немного нелепо - прическа, платье. Она смешна. И ее жалко.
Комедия? Да, если понять, что все эти проблемы персонажи создали себе сами. Но что без этих проблем им будет еще хуже.
Посмеемся над нашей жизнью, люди?

А Александру Задохину - огромное спасибо, великолепно сыграно, замечательно!
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
breasella



Зарегистрирован: 08.12.2004
Сообщения: 67

СообщениеДобавлено: Пн Дек 20, 2004 10:47    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ой, вот читаю и всё во мне противится. Извините... Даже не знаю... Да, есть юмор, много его, ВРБ вообще это свойственно. Самый недавний "Гамлет" почти точно можно назвать комедией. Или игрой короля абсурда. Но "Чайка" осталяет у меня в душе очень много красоты и очень много грусти и (всё хочу уйти от этого слова, но не получается) боли! И пока это всё безысходно. Особо не старался ВРБ осветлить. По-моему, играется настоящая трагедия абсурдной человеческой жизни. Абсурдной, споэтому смешной. Но задавленный двумя чайками Костя - это не смешно. И выхода здесь нет... Совсем декаденс какой-то получился...
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
OlgaK



Зарегистрирован: 11.12.2004
Сообщения: 8
Откуда: Москва

СообщениеДобавлено: Пн Дек 20, 2004 16:04    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Я все это к тому, что у А.П.Чехова "Чайка" обозначена, как комедия.
И В.Р., по-моему, ее поставил как тонкую, действительно абсурдную комедию.
И это интересно!
Просто комедийность некоторых персонажей очень двойственна. Треплева, конечно.
А если представить, что мы смотрим издалека, со стороны - то многое, отчего мы и сами страдаем – смешно... и печально.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Lanolina



Зарегистрирован: 10.12.2004
Сообщения: 51
Откуда: Москва

СообщениеДобавлено: Пт Фев 04, 2005 17:56    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Перед нами сели четыре молодых человека. Они были явно истомлены и Антоном Павловичем, и "Чайкой". Грубо говоря, задолбали их в школе занудным пережёвыванием. Настроены они были игриво. Выражали скепсис. Я приготовилась к приятненькому. А они, повозившись при первом появлении Нины, когда она видит себя великой актрисой и держится так, как они себя должны вести (в её представлении), затихли. И сидели паиньками. И хлопали от всей души. И на лицах у них была... мысль... Это я к тому, что спектакль мне понравился. И захотелось мне поговорить о Чайке. Таинственная пьеса, правда? Столько вопросов... И столько ответов, в зависимости от того, что играют. Например, Треплев - жалкая бездарность, сидящая на шее у матери - трудяги? Треплев - непонятый гений? Нина - талантлива? Почему Тригорин собственность Аркадиной?
А пока несколько "картиночек".
Нина Заречная. Последнее появление. "Я - Чайка..."
Говорит с Треплевым. Кончики пальцев нервно прикасаются к подушечке большого пальца. Один за другим, один за другим. Прикоснулся, отдёрнулся... Словно к иголке. Больно. Но опять и опять... По кругу. Перебирает пальчики, перебирает воспоминания. Больно. Получается: Нина говорит об одном, а внутри неё еще один монолог.
Начало спектакля. Аркадина царит, играет откровения знаменитой актрисы, наигрывает безбожно (вопрос: она великая актриса или великая для купчиков в провинции?). Нина сидит в уголке. На лице детский восторг и чувство сопричастности. Так верит, так упивается иной прекрасной жизнью! Почти пришептывает за Аркадиной. "Дитя добра и света..." Аркадина изображает "сцену". Нина, стоя за ней, старательно копирует приёмы "великой" актрисы. Обучение. Движения чуть неловки и очаровательно грациозны. На личике Нины сосредоточенность. И... некая мечта о том времени, когда она будет радовать зрителей показами "для своих", а кто-то станет её робко копировать.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
breasella



Зарегистрирован: 08.12.2004
Сообщения: 67

СообщениеДобавлено: Чт Фев 10, 2005 13:44    Заголовок сообщения: Старый состав Ответить с цитатой

А я вот хотела, пока есть несколько мивнут, сказать о том, что в "Чайке" восстановлен старый состав. Китаев снова Тригорин, Наумов-Треплев, Долженков - Сорин. Могу сказать одно: я врада, что обрела Медведенко, такого обаятельного и глуповатого. Честно говоря, мне казалось, что он как-то отсутствовал в спектакле частенько у И. Коровивна. И Китаев действительно такой слабый, талантливый и уставший человек. Но всё-таки Тригорин Наумова мне был ближе своей страстностью, которая, как мне кажется, у Тригорина есть. Никогда не забуду, как он реагировал на чайку, лежащую на берегу. У него такая боль была, такой ужас :"Что это?!" Но оба состава были достойными. Может, ещё удастся когда-нибудь увидеть прошлый вариант...
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Клио



Зарегистрирован: 08.12.2004
Сообщения: 255
Откуда: Москва

СообщениеДобавлено: Сб Июл 23, 2005 2:13    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Продолжение темы: http://teatr-uz.ru/forum_t/viewtopic.php?id=77
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    АРХИВ ФОРУМА ТЕАТРА НА ЮГО-ЗАПАДЕ -> Обсуждение спектаклей Часовой пояс: GMT + 3
Страница 1 из 1

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах


Powered by phpBB © 2001, 2005 phpBB Group